Был у одного крестьянина сын; и был он ростом всего с палец, больше никак не рос, и через несколько лет ничуть не стал больше. Собрался раз крестьянин ехать на поле - землю пахать, а кроха ему и говорит:

- Отец, хочу я с тобой на поле поехать.

- На поле? - говорит отец. - Нет, уж лучше оставайся ты дома; которая с тебя польза будет, - чего доброго, я тебя еще потеряю.

И начал мальчик - пальчик плакаты; и чтобы его успокоить, сунул его отец в карман и взял вместе с собой. Приехав на поле, он достал его из кармана и посадил на только вспаханную борозду. Вот сидит на ней мальчик - пальчик, а в это время выходит из-за горы огромный великан.

- Видишь эту громадину? - спросил его отец, желая напугать этим малыша; а чтобы он был послушным, сказал: - Вот он тебя заберет с собой.

Великан в это время сделал несколько шагов своими длинными ножищами и оказался у самой борозды. Взял маленького мальчика осторожно двумя пальцами, поднял вверх, посмотрел на него внимательно и, ни слова не говоря, пошел с ним дальше. Отец стоял рядом, но от страха и слова вымолвить не мог, и решил, что пропал теперь его сынишка и никогда уже он больше его не увидит.

И взял великан его к себе домой, начал его выкармливать; и вырос мальчик - пальчик и стал таким же большим и сильным, как и все великаны. Прошло два года, и направился старый великан вместе с ним в лес. Он захотел его испытать и сказал:

- Вытащи мне вот этот прутик.

А стал мальчик такой уж сильный, вырвал из земли молодое дерево вместе с корнями. Великан подумал: "Ну, дело теперь пойдет лучше." И взял его с собой и выкармливал еще целых два года. И силы у мальчика настолько прибавилось, что мог он вырвать из земли теперь и старое дерево. Но великану это казалось еще недостаточным, он выкармливал его еще два года, потом пошел с ним в лес и сказал:

- Ну, воронки мне прутик побольше, - и парень вырвал у него из земли толстый дуб - он так и затрещал; и было это для него делом совсем пустяковой.

- Ну, теперь хватит, - сказал великан, - ты уже научился, - и отвел его обратно на поле, откуда он его принес.

А отец его как раз в это время шел за плугом. Юный великан подошел к нему и говорит:

- Посмотрите, отец, каким человеком ваш сын стал.

Испугался крестьянин и говорит:

- Нет, ты мне не сын, я такого не хочу, отойди от меня.

- Да нет же, я ваш сын, и позвольте мне взяться за работу; пахать я умею так же хорошо, как и вы, а может, и лучше.

- Нет, нет, ты не сын мне, и пахать ты не умеешь; уходи от меня прочь.

Но так как он великана опасался, то отошел от плуга и сел на край поля. Взял тогда парень всю упряжку и нажал одной только рукой на плуг, но напор был такой сильный, что плуг глубоко врезался в землю. Здесь крестьянин не выдержал и крикнул:

- Если хочешь землю пахать, то не надо так сильно нажимать, а то пахоты не будет.

Тогда парень выпряг лошадей, потянул плуг на себя и сказал:

- Иди, отец, домой и вели матери наварить мне миску еды, и чтобы побольше, а я уже за это время сам все поле звезды.

Пошел крестьянин домой и сказал жене, чтобы сварила она пищи побольше. Вспахал парень поле, а было оно величиной в два Моргена, и сделал это один, а затем впряг себя в борону и стал боронить все поле двумя боронами сразу. Закончив работу, пошел в лес, вырвал из земли два дуба, свалил их себе на плечи, а сзади и спереди по бороне, и еще сзади и спереди по лошадям, и понес все это, словно связку соломы, домой к отцу - матери. Входит он во двор, а мать его не узнала и спрашивает:

- Что это за страшный и огромный мужчина?

А крестьянин отвечает:

- Это наш сын.

А она говорит:

- Нет, это не наш сын, - такого здоровяка у нас никогда не было, наш был совсем крошечный.

И она крикнула ему:

- Уйди, такого мы не хотим!

Но парень промолчал, отвел лошадей в конюшню, засыпал им овса, подложил им сена - все как следует. Когда он закончил работу, вошел в комнату, сел на скамейку и говорит:

- Мама, ну, а теперь мне хочется чего-нибудь поесть, скоро будет ужин?

- Скоро, - ответила она и принесла две большие полных миски еды, ее хватило бы для нее и для мужа, пожалуй, на целую неделю. Но парень съел все это сам и спросил, нельзя еще чего подбавить.

- Нет, - сказала она, - это все, что у нас есть.

- Но это только, чтобы отведать, - мне бы надо побольше.

Она не решилась ему отказать, пошла на кухню и поставила на огонь большой котел, из которого свиньи ели, и когда он вскипел, принесла она ему.

- Еще немного принесли, - сказал он и съел все за один присест; но и этим он не наелся. Тогда говорит отцу:

- Я вижу, что сыт я в вас не буду. Достаньте мне железную палку, и прочную, такую, чтобы мне на колене не сломать, пойду странствовать по свету.

Крестьянин обрадовался, запряг в телегу пару лошадей и привез от кузнеца палку, такую ​​большую и толстую, которую только могла дотянуть пара лошадей. Положил парень палку на колено и - трах! - Переломил ее пополам, как гороховое стебель, и отбросил в сторону. Запряг тогда отец четырех лошадей и привез палку, такую ​​большую и толстую, которую могла только дотянуть четверка лошадей. И это сын, положив на колено, сломал, бросил ее в сторону и говорит:

- Отец, ты в этом деле помочь мне, видно, не можешь; надо лошадей побольше и привезти палку покрепче.

И запряг отец восьмерик лошадей и привез палку, такую ​​большую и толстую, которую только восемь лошадей могли дотянуть. Взял ее сын в руку, отломил сверху кусок и говорит:

- Ну, я вижу, что палки, которая мне нужна, вы достать не можете, дольше оставаться у вас я не хочу.

И он ушел от него и стал выдавать себя всюду за кузнеца - подмастерья. Пришел раз в деревню, а жил в этом селе кузнец и был он большой скряга - никому ничего не давал и хотел, чтобы все принадлежало только ему. Вот пришел к нему в кузницу и спрашивает, не нужен ему кузнец - подмастерье.

- Да, - говорит кузнец; взглянул на него и подумал: "Этот парень здоровенный, ковать сумеет хорошо и на хлеб себе заработает." И спросил:

- А какую ты плату за работу хочешь?

- Да мне никакой платы не надо, - говорит он, - а вот каждые две недели, когда будешь с другими подмастерьями расплачиваться, хотел бы я дать тебе два пинка, а ты постарайся их выдержать.

Такое скряге полюбилось: он рассчитал, что так сохранит он немало денег. На следующее утро новый подмастерье должен был взяться в первый раз за работу, и когда мастер принес раскаленную докрасна болванку, то ударил разок, но железо от удара все так и разлетелось, а наковальня погрузилась в землю так глубоко, что ее нельзя было никак оттуда извлечь.

Рассердился скряга и говорит:

- Э-э, нет, держать я тебя на работе не стану, ты куешь слишком грубо. А сколько ты хочешь за этот удар?

Подмастерье ему отвечает:

- Одно я хочу - дать тебе небольшого пинка, больше мне ничего от тебя не надо. - И он поднял ногу, дал ему пинка, и перелетел кузнец через четыре стога сена.

Затем выбрал он себе самую толстую железную болванку, которая была в кузнице, взял ее вместо посоха в руку и отправился дальше.

Вскоре подошел к селу и спросил у старосты, не нужен ему старший работник.

- Да, - ответил староста, - пожалуй, будет нужен. Ты, видно, парень здоровый, с делом, пожалуй, справишься. А сколько ты платы за год хочешь?

Он снова ответил, что платные ему не надо, а вот хочет он давать ему каждый год по три пинка, которые тот должен выдержать. Староста таким ответом остался доволен, - он был тоже порядочный скряга. На следующее утро работникам надо было ехать в лес за дровами, все уже встали, а старший работник еще лежал в постели. Вот один из работников его и крикнул:

- Эй ты, вставай, пора в лес за дровами ехать, и тебе тоже вместе с нами.

- Э, - сказал он насмешливо и грубо, - вы уже себе отправляйтесь, а я раньше вас с делом справлюсь.

Вот работники и пошли к старосте и рассказали ему, что старший работник еще лежит и видно ехать с ними в лес не собирается. Староста сказал, что пусть его разбудят как следует и скажут, чтобы он запряг лошадей. А старший работник снова им отвечает:

- Вы поезжайте, я раньше всех вас с делом справлюсь.

И он пролежал еще часа два. Наконец вылез он из-под перины, принес из кладовки две мерки чечевицы, сварил себе похлебку, спокойно ее поел, а потом ушел в конюшню, запряг лошадей и поехал в лес. А поблизости от вырубки была котловина, по которой надо было ему ехать. Проехал он с телегой через котловину, остановил лошадей, отошел назад к телеге и устроил с деревьев и хвороста такую ​​перевал, через него ни один конь не мог бы проехать. Подошел к рабочим, а в это время другие работники уже выезжали оттуда домой с нагруженными повозками, вот он им и говорит:

- Поезжайте - езжайте, я все равно раньше вас домой приеду. - Отъехал он немного, вырвал сразу из земли два крупнейших дерева, свалил их на телегу и повернул обратно. Подъезжает к перевалу, видит - стоят работники и никак не могут из него проехать.

- Вот видите, - сказал он, - остались бы вы со мной, то и домой бы скорее приехали и еще часок - другой могли бы поспать.

Он хотел тоже проехать через котловину, но лошади пробраться никак за нее не могли. Тогда он их выпряг, положил на телегу, а сам ухватился и сразу перетащил все через перевал, и сделал это так легко, словно виз была перьями нагружена. Вот перебрался он на другую сторону и говорит тогда другим:

- Вот видите, я скорее вас проехал - и двинулся дальше, а остальным пришлось там остаться.

Заехав во двор, он взял в руки дерево, показал его старости и говорит:

- А дров, пожалуй, целая сажень получится.

Вот староста и говорит своей жене:

- А работник наш действительно хороший; хоть и спит он много, и с делом раньше других справляется.

Так прослужил он в старости целый год. Вышел срок, и стали работники получать свою зарплату. Вот он и говорит:

- Время и мне свою плату получать.

Испугался староста пинков, которые он должен был получить, и стал его просить и уговаривать, чтобы он простил ему те пинки:

- Я уж лучше старшим работником состояния, а ты будь меня старостой.

- Нет, - сказал он, - не хочу я быть старостой; я старше работник и хочу им остаться, а свое, как мы договорились, должен ли я получить.

Стал староста ему предлагать все, что он только пожелает, но старший работник на все его предложения отвечал "нет". Староста не знал, что ему и делать, и попросил у него на размышления две недели отсрочки. Старший работник на это согласился. Созвал тогда староста всех своих писарей, чтобы придумали они и дали бы хороший совет. Писцы долго думали - размышляли и, наконец, сказали, что никто перед старшим работником устоять не сможет, а то, пожалуй, и жизнью расплатиться придется - ведь он каждый, как комара, раздавит. И они посоветовали старости, чтобы велел он старшему работнику спуститься в колодец и его почистить, а когда он спустится вниз, прикатить мельничный жернов и сбросить его на голову, - тогда уже он никогда оттуда не вылезет.

Совет эта старости понравилась, и старший работник спуститься в колодец согласился. Когда он оказался на дне колодца, они скатили в колодец всего мельничный жернов, думая, что разобьют работнику голову, а он вдруг как закричит оттуда:

- Отгоните кур от колодца, а то роются они там в песке и сбрасывают мне в глаза всякий мусор, и мне от этого ничего не видно.

Крикнул тогда староста: "Киш-кыш!," Будто кур отгоняет. Окончил старший работник свою работу, вылез из колодца и говорит:

- Посмотрите, какое у меня красивое ожерелье, - а это на самом деле жернов, висело оно у него на шее.

Пожелал старший работник получить теперь свою зарплату, но староста опять выпросил две недели на размышления. Сошлись все писцы и дали такой совет: послать старшего работника в зачарованный мельница, чтобы перемолол он там ночью зерно; никто из того мельницы утром живым не возвращался. Это предложение старости понравилась, и он позвал в тот же вечер работника и велел ему отвезти на мельницу восемь четвертей зерна и за ночь все это перемолоть, - очень, мол, нужно. Пошел старший работник в кладовую, насыпал две четверти зерна в правый карман, две четверти в левую, а четыре насыпал в сумку, взвалил на себя и отправился в заколдованной мельнице. Мельник сказал ему, что днем ​​он может зерно перемолоть как следует, но ночью никак дело не получится, - мельница очарован, и всякого, кто в него войдет, мертвым утром выносить приходится. Но работник сказал:

- Я как-то справлюсь, вы только идите отсюда и ложитесь спать.

И пошел на мельницу и засыпал зерно. Часам к одиннадцати зашел он к мельнику в комнату и присел на скамейку. Посидел немного, - вдруг открывается дверь, и входит в комнату большой - пребольшой стол, и ставятся на него сами собой вино и много всяких других блюд, а в комнате ведь никого не было, кто мог бы все это принести. И придвинулись потом стулья сами к столу, но никто из людей не появился. Вдруг увидел пальцы, они двигали ножами и вилками и накладывали блюда на тарелки, а больше ничего разглядеть не мог. Он был голоден, а когда увидел блюда, то подсел тоже к столу и стал есть вместе с другими; и все ему показалось очень вкусным. Когда он наелся и другие тоже поели все, что было у них на тарелках, вдруг кто-то стал все свечи тушить, - это он; ясно слышал, - и когда стало темно, хоть глаз выколи, кто-то дал ему вроде пощечины. Тогда он сказал:

- Если это повторится еще раз, я дам сдачи!

И когда он получил еще раз пощечину, он тоже размахнулся и ударил кого-то в ответ.

И так продолжалось всю ночь: он не спускал ни разу и честно давал сдачу, а не ленился - бил куда попадется. Но только стало светать, как все мгновенно прекратилось. Мельник встал, захотелось ему посмотреть на работника, и он был удивлен, что увидел его в живых. И тот рассказал:

- Наелся я вволю, но и пощечин получил немало; ну, и сдачи тоже давал.

Обрадовался мельник и сказал, что теперь мельница разочарован, и хотел было дать ему за это много денег в награду, но он сказал:

- Денег я не хочу, у меня их и так достаточно. - Свалил он мешок с мукой на плечи, пошел домой и сказал старости, с делом он справился, а теперь хочет получить расчет.

Услышав об этом староста, здесь уже и вовсе перепугался и никак не мог успокоиться, начал ходить по комнате взад и вперед, и пот градом так и катился у него с лица. Открыл он окошко, чтобы подышать свежим воздухом, но не успел и вздохнуть, как дал ему старший работник такого пинка, что вылетел он из окна, взлетел прямо в воздух и стал подниматься выше и выше, пока, наконец, стал совсем невидим. Тогда старший работник говорит старостиси:

- Если он назад не вернется, то другой пинок вам уже получать придется.

Закричала старостиха:

- Нет, нет, мне этого не выдержать! - Открыла она другое окошко, и в нее капли пота тоже на лбу проступили. И вот дал работник ей пинка, и вылетела она в окошко; а так как она была легче мужа, то и взлетела куда выше.

Стал муж ей кричать:

- Спускайся ко мне!

А она все кричала:

- Ты лучше ко мне поднимайся, а мне к тебе спуститься никак. - И стали они носиться по воздуху, а друг к другу приблизиться все никак не могут.

Летают они там до сих пор, по правде сказать, я не знаю. А юный великан взял свою железную палку и пошел дальше.